В какой-то степени этот порядок говорит и о возможной судьбе российского фильма «Левиафан»

.Весьма часто картина, показанная в самые последние дни, когда уже многие журналисты разъехались и никто не ждет сюрпризов, оказывается той самой счастливой «темной лошадкой» и получает «золото».

Так было, например, с «Розеттой»: она прошла в последний день в полупустом зале, пресса отнеслась к никому не известным братьям Дарденн без особого интереса и потом кусала локти: фильм получил Золотую пальмовую ветвь, братьев Дарденн узнал весь мир.

Все каннские триумфаторы недавних лет — «Древо жизни» Терренса Малика, «Белая лента» и «Любовь» Михаэля Ханеке, «Жизнь Адель (Голубой — лучший из цветов)» Абделатифа Кешиша — были показаны в последние дни Каннского фестиваля.

Та же практика характерна для Венеции. В 2012 году фильм Кирилла Серебреникова «Измена» открывал конкурсную программу — для меня это было печальным сигналом, что ему призы не светят. Я написал об этом предположении, и кто-то в ответ упрекнул меня в предвзятости. Но так и случилось: победила «Пьета» Ким Ки-дука, показанная ближе к финалу, «Измена» прошла незамеченной. Примеры можно продолжать до бесконечности. Исключения из этой закономерности, возможно, случались, но я их не знаю.

Нынешний Каннский фестиваль покажет фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» самым последним в конкурсе. Можно спорить, но для меня это ясный сигнал: наши надежды на главные призы сильно укрепились. Говорю это с осторожностью: расстановка фильмов по афише ни в коей мере не означает попытку влиять на жюри, у которого может быть свое мнение. Но дирекция заинтересована в том, чтобы так хитроумно выстроить драматургию фестиваля, чтобы заложить в ней и яркий старт, и дальнейший неизбежный спад (журналисты станут писать, что конкурс не задается), и неожиданный взлет, пулеметную очередь очень сильных картин (пресса взбадривается), и наконец, сюрприз, прибереженный под занавес, когда и фестивальные журналы уже не выходят, и многие репортеры спешат на самолет или уже улетели.

В этом году роль такого сюрприза отведена «Левиафану».

Конечно, Андрей Звягинцев был «темной лошадкой» только в Венеции 2003 года, когда его дебютное «Возвращение» впервые в истории получило сразу двух Золотых львов. Звягинцев с самого старта оказался на кинематографическом Олимпе, от него ждут только очень хорошего кино. Так что, полагаю, журналисты на этот раз будут не так торопиться по домам — все уже понимают, что «Левиафан» может оказаться очередной бомбой. Дирекция фестиваля это косвенно подтверждает своим выбором фильма, завершающего конкурс.

Повторяю: это всего только сложившаяся закономерность, которая в любой момент может быть нарушена. И никто, включая дирекцию фестиваля, не может угадать предпочтений нынешнего жюри, составленного преимущественно из женщин. Но ясно, что за поступью «Левиафана» теперь будут следить с удвоенным вниманием.

Картину еще никто не видел. Вероятно, в окончательном варианте ее не видели даже отборщики Каннского фестиваля. В телефонном разговоре с обозревателем «РГ» Андрей Звягинцев сказал, что он в эти дни почти круглосуточно занят последними работами по фильму — идут последние стадии так называемого «постпродакшн» (доводка звука, цвета, возможны уточнения по монтажу). Мастер заканчивает шлифовку своего творения. Кстати, немногие из мировых режиссеров удостаиваются такого доверия фестивалей, когда первый и главный киносмотр Европы готов взять картину еще на стадии работы над нею -практически вслепую.

Впрочем, высокие профессионалы способны предугадать уровень и судьбу фильма и на основании просмотра предварительной, рабочей копии. А в профессионализме Канна никто не сомневается.